Особенности национальной охоты (1995) смотреть онлайн

Есть в нашей жизни вещи, которые не объяснишь ни через книги, ни через репортажи, ни даже через рассказы у костра. Они просто происходят — внезапно, абсурдно, в дыму, в хмеле, под горластую песню и щедро политые самогоном разговоры. Вот вроде сидишь с друзьями, чистишь ружьё, ждёшь утреннего тумана над озером — и думаешь, что ты охотник, что вот она, настоящая мужская история. А потом оборачиваешься — и понимаешь, что у соседа по лодке ружьё заряжено не патронами, а солёными огурцами, а ещё один давно уплыл на бревне, уверенный, что это лодка. И тут не то что стрелять — дышать становится трудно от хохота. В этом и вся соль. Не в добыче, не в уставе, а в людях. И лучше всего это показано в фильме «Особенности национальной охоты», где абсурд, родство душ и великое искусство напиваться с достоинством обретают почти философский смысл.

Я, если честно, вспоминаю свою первую охоту с дядькой Колей. Был у нас в посёлке такой человек — ветеран, моряк, без одной фаланги на пальце и с вечной флягой за пазухой. Он умел варить уху так, что даже собаки замолкали, стоя рядом у костра. Мне тогда было лет пятнадцать, и дядя Коля сказал: «Саня, пойдёшь на охоту — не ради дичи, а ради мужской закалки». Я, конечно, согласился, думая, что вернусь домой героем, с двумя зайцами за поясом. Вернулся — с разбитым носом (споткнулся о сосну), мокрыми штанами (провалился в болото) и желудком, который два дня напоминал, что самогон на бруснике — это не шутка. Но это было, черт возьми, лучшее время в моей жизни. Потому что на рассвете, когда всё тело болело, а костёр уже почти погас, дядя Коля вдруг запел старую песню из «Семнадцати мгновений весны», и весь лес замолчал. И ты сидишь, дрожишь от холода, но чувствуешь — ты среди своих. И пусть не поймал ничего, зато поймал главное.

Так вот, «финик» — тот самый молодой финн из фильма — он тоже в это всё вляпался по доброй воле. Сначала, конечно, с таким лицом, будто его привезли в экспедицию по изучению дикарей. Ходил с блокнотом, всё записывал, пытался понять логику. А её и не было. Какой смысл искать логику в том, что дядя Саша берёт с собой не патроны, а полтора литра спирта в аптечке? Или в том, что вместо еды у них с собой берёзовая кора и сало, завернутое в газету от 1983 года?

Я помню, как один раз у нас на охоте был друг из Ленинграда — интеллигент до мозга костей, кандидат наук, в очках и с цитатами из Канта в рукаве. Он всё пытался вести дневник: кто когда встал, сколько выпили, сколько выстрелов. Через сутки он просто сжёг этот дневник в костре и начал петь частушки. Потому что понял: это не протокол, это — обряд. Где важно не кто добытчик, а кто с тобой рядом. Кто подаст кружку, кто зальёт костёр, кто ржать будет в голос, когда зайца перепутают с котом.

А ведь в этом фильме, за всей внешней комедией, спрятана глубокая тоска. За тем, чего мы уже не умеем — быть вместе просто так, без телефонов, без «контента», без доказательств. Просто ехать в лес, пить, разговаривать, петь. Забыть, кто ты по профессии, забыть, что у тебя ипотека и дедлайн. Охота — как временной портал в мир, где мужчина остаётся мужчиной не потому, что у него борода, а потому что он умеет молчать у костра и смотреть в огонь, не пытаясь всё анализировать.

Фильм этот напоминает мне и моего старого друга, Мишку-Электрика. Мы с ним как-то три дня провели на зимней охоте — занесло нас в лесу, еды почти не было, зато была банка тушёнки, двести грамм водки и баян. Мы тогда сделали санки из дверцы холодильника, охотились с самодельными лыжами и сшили варежки из старых портянок. Спас нас, конечно, лесник, но мы до сих пор считаем это лучшим приключением в жизни.

И вот сейчас, когда в городе серые будни, когда кругом только пробки, кредиты и новости, которые не радуют, я иногда достаю тот самый ржавый термос, что остался от той охоты. И вдыхаю запах — не кофе, нет. А дым, сало, берёза и смешок Мишки, который рассказывал, как однажды кабан погнался за ним, а он вместо того, чтобы бежать, начал читать ему Пушкина. Потому что, как он сказал, «надо кабана обезоружить культурой».

Так что да — охота у нас не по правилам. У нас не про дичь, у нас про душу. Про то, как отрываешься от мира и попадаешь туда, где можно снова быть собой. И даже если ты — финн, и даже если ты не понимаешь ни слова из того, что происходит, — ты всё равно встанешь на рассвете, посмотришь на лёд, на чаек, на мужиков, храпящих в палатке, и поймёшь: зря боялся. Тут свои. Тут тебя примут. Главное — не забудь банку огурцов. И душу, разумеется.